4 июля 2025
“Отношения - это средство, а не цель”
Фраза звучит неоднозначно. Кажется, что если человек относится к отношениям как к средству, то он использует партнера для собственных целей.
Такое действительно бывает сплошь и рядом. Однако, использование плохо тогда, когда оно нелегальное
«Она позвала меня выпить кофе, я обрадовалась, мы давно не виделись, а она просто хотела продать мне Орифлейм»
«Я думала мы подруги, а она ей просто надо было с кем-то пережить тяжелый развод и как только ей стало легче, она пропала»
«Я думала у нас любовь, а он просто хотел приятно провести отпуск»
☝🏻продать что-то другому, попросить поддержать в трудной ситуации или приятно провести отпуск - абсолютно нормально, если оба на это согласны и никто не обламывается. А когда мне под видом отношений подсовывают что-то другое - это мошенничество, обман и использование
Кто сразу подумал про использование - скорее всего имеет выраженные нарциссические защиты - встроенные ( из детства) или в результате неудачного опыта.
Тот , кто считает, что отношения - это цель, имеет выраженную склонность к зависимым отношениям.
Отношения не могут быть целью сами по себе. Отношения это основа для чего-то. Для семьи или для партнерства, для дружбы или проекта
Отношений для задачи «весело провести отпуск» достаточно неглубоких, легких и приятных.
Для семьи нужны теплые, близкие, доверительные
Для бизнес проекта не обязательно с теплом относится к друг другу, достаточно уважения и доверия и ид
Отношения возникают для того , чтобы вместе создать что-то.
А если отношения самоцель - то это всегда история отыгрывания.
- Завоевать ее расположение во чтобы то ни стало и почувствовать себя крутым альфа самоцели
- Сделать ее счастливой женщиной, потому что в детстве чувствовал вину перед мамой, которая все время страдала
- Спасти его из пучин алкоголизма и стать лучше мамы, которая отца вытащить оттуда не смогла
- Найти мужчину с избегающим типом привязанности и заставить его полюбить себя, ведь сделать так , чтобы холодная мать меня любила, не получилось
- выстраивать отношения с нарциссичным мужчиной, доказывая ему, что я молодец и классная, потому что папа все равно хотел мальчика
И когда история отыграется, то оказывается, что дальше и неинтересно.
Фройд и последователи много говорили про значимость событий детства в формировании личности, о периоде с 3 до 7, где в нас формировалось множество настроек, с которыми большинство проживает всю жизнь.
Написал бы «успешно проживает», но нет.
Это точка, где формируются наши детские фантазии о том, какими нам нужно быть и как себя проявлять, чтобы нас любили и принимали, заботились и не выбросили в окно.
Потом исследователи добавили значимость более раннего периода, с 0 до 2, формирование привязанностей, базового доверия миру итд итп.
Мало кто говорил о второй по значимости точке - в условные 14+-2, когда я, как подросток, принимаю второй слой архиважных решений, мало осознавая этот процесс.
Каким мне нужно стать, чтобы женщины мне давали, а мужчины - считались и уважали. Ну или наоборот, чтобы мужчины мне давали, а женщины уважали и считались, если я девушка.
И первая, и вторая точка имеют мало отношения ко мне реальному. Это объектно-функциональное восприятие себя, часто с подменой принятия на признание.
В итоге, у человека первые лет 35-40 уходят на попытки стать кем-то, кто не он, каким-то, не какой он есть.
Бежать по этой социально проторенной горке вверх изо всех сил, чтобы стать тем, которого можно любить, ценить и уважать.
На потребности в заполненности этих трех переменных в психике выстроена вся западная экономика и культура.
Собственно, я это наглядно показывал раз за разом, пока занимался психотерапией фин поведения: большинству людей можно платить минимум, главное понимать, на какую из трех кнопок и когда нажимать.
И вот к 40-45 мы приходим к периоду множественного личного кризиса, который в народе называют кризисом среднего возраста ((КСВ).
Часто это именно мульткризис, тк там склеиваются кризис перехода из первой взрослости, кризис середины жизни, глобальный кризис смыслов, а они подтягивают все непройденные ранее кризисы, мол, пора!
Самое интересное, что об этом принято говорить не как о естественном этапе развития у КАЖДОГО, а примерно как о хламидиозе - у порядочных людей такого не бывает, а если и да, то это подковерная история, неловкая и стыдненькая.
По факту жизнь призывает к Переходу в зрелость, во взрослую позицию, и главное - это речь про возвращение к настоящему себе.
Ну, у тех, кто еще там, внутри, не задохнулся от нежизни.
Начинается все классически: вроде бы все есть, или вроде бы все окей, но…
Все дело в этом блядском «но», в этой тянущей точке, в этом странном состоянии.
Юнгианцы называют его Зов
То самое место, когда «как прежде - не работает, как дальше - не ясно, а главное - ноль ответов про «куда?» и «зачем?»
Добро пожаловать, так примерно все и начинается, с ощущения, что кислорода все меньше, что я не живу, что я не понимаю, кто я, куда мне дальше, как дальше.
Вот здесь я и работаю чаще всего, период такой, да и сам только перебираюсь по эту сторону процесса.
Кто узнал себя - поздравляю, пришло твое время.
Чего не чувствует спасатель?
Обострилась в окружении эта тема. Про то, как человек мощно отзывается на чужую боль, сильно вовлекается в «спасение». Теряет чувствительность к своим границам. Не ощущает, когда эта помощь и поддержка становятся истощающими для него самого. Требует от себя какого-то огромного по объёмам участия, иначе попадая в сильную вину...
Понятно, что есть большой спектр причин из личной и семейной истории. Но я вот про что замечу...
Когда я вовлекаюсь в спасательство - это мой поведенческий способ отыгрывания, который позволяет мне не соприкасаться со своими личными переживаниями.
Но триггер работает: где боль - там и я. Только не та, которая чувствует нужду и боль собственными фибрами души, а та, которая может только реагировать.
Весь объём вытесненных чувств вместо психической переработки отыгрывается в действиях, вроде направленных по отношению к боли другого человека.
Это позволяет мне приспособиться к боли внутри. Я ее не чувствую, но и совсем не реагировать не могу.
Пути всего три: психический, соматический или поведенческий.
Тут уж либо переживать боль, горе, страх про свою личную брошенность и нуждаемость, когда мне было больно и страшно.
Либо соматизировать, то есть болеть, не вынося психического процесса горевания.
Либо отыгрывать в поведении, находя повод отреагировать на чужое горе. Но тоже не психически, а присутствуя и что-то делая...
Спасатель - это бегающий от своей боли и уязвимости человек. Но не потому что дурак и не понимает. А потому что ему
страшно обнаружить свою потребность нуждаться, погребенную требованиями справляться. Причем страшно бессознательно и неосознаваемо. Чтобы не почувствовать невыносимую боль...
Есть особенная форма злости в отношениях: тяжёлое, мрачное раздражение, возникающее на месте любви, недовольство самим фактом существования партнёра с придирками вместо диалогов и с желанием за что-нибудь отомстить. Эта особенная форма злости трагична для отношений и при этом партнёра она касается весьма опосредованно. Непосредственно такая злость касается Самости. Дело вот в чём: бессознательно мы выбираем партнёра в том числе для того, чтобы он помогал нам быть самими собой, закрывал бы задачи нашей самоактуализации и самоидентификации. Для этого мы партнёров идеализируем: ведь если партнёр - король, то я Жена Короля. Кроме того, мы бессознательно ожидаем, что партнёр будет сосредоточен на том, чтобы обслуживать наше бытие, а не своё. Например, угадает, что мне сегодня грустно и скучно и отведёт меня вечером в ресторан, а не завалится на диван смотреть своё любимое шоу. Или сам поссорится со своим другом, защищая меня от необходимости выстраивать с ним сложные отношения, или будет чувствовать такую же досаду, какую чувствую я, от звонка своей сестры, а не собственную радость. То самое глухое раздражение возникает тогда, когда я проваливаюсь в своё небытие, а партнёр меня от этого не защищает. Не-быть - это значит не находить места для своих желаний, чувств, проявлений личности. Молчать, соглашаться с чужими выборами, терпеть, одобрять то, что не подходит - всё это наносит ущерб Самости, и в этом момент партнёр, от которого мы ждём гарантий своего бытия, падает с высот идеализации на уровень разочарования, презрения и даже ненависти. То же самое происходит, если король становится свинопасом и перестает обеспечивать идеализированную идентификацию тем, кто он есть, например - демонстрирует неидеальные манеры, поправляется на несколько килограмм или испытывает сложности на работе, с которыми справляется не стоически, а страдальчески. Чувства ущемлённой Самости в этот момент можно описать так: «Меня раздражает сам факт твоего существования, твоё демонстрируемое бытие, поскольку я считаю, что твоей жизненной задачей является обслуживание моего бытия, которое я сама хорошо обслужить не в состоянии». Я напомню: партнёр при этом может гарантировать бытие только себе, а своим собственным придётся заниматься мне самой, но хочется - по-другому. Люди, которые хорошо к себе относятся и благодаря этому обеспечивают себе качественное бытие, обычно не склонны раздражаться на других, потому что вот этой причины злости для них не существует. Существуют другие: настоящий проступок партнёра или потребность восстановить проваленные границы. Эта злость ощущается именно как злость, а не как хроническое недовольство, брюзжание и придирки, и справиться с ней проще, поскольку ни задетой Самости, ни потребности в мести за проваленные ожидания в такой злости не содержится. И мы снова приходит к идее о том, что любая нелюбовь к себе будет убивать любовь к другому. А инструмент при описанном тяжёлом раздражении такой: сделать что-то исходя из аутентичных чувств, мнений и желаний, чем больше, чем лучше. Выйти из комнаты, уехать в ресторан, показать язык сестре, принять решение не общаться с другом, стать кем-то кроме того и больше того, чтобы быть чьим-то спутником. Потому что если я собственное бытие обеспечиваю хорошо, то чужое бытие меня не раздражает.
Показать полностью…