Лика Гунаева / Лента

Иногда обидят человека - он ничего не скажет.

Пойдёт своей дорогой; может, заплачет, когда никто не видит. Но не ответит и мстить не будет.
Как гувернантка, которой жалованье не заплатили. Или казак больной, который в степи встретил помещика в карете и попросил кусочек кулича.

И ему не дали. Гувернантка тихо собрала пожитки и уехала. Казак вздохнул и поплёлся дальше.
И тот, кого обидели, не заплатили, лишили радости или куска хлеба, тоже просто уйдёт.

И унесёт с собой счастье, здоровье, благополучие... Не специально, конечно. Но вот так получается.
И помещик в тоске все ездил в степь и искал больного казака. А барыня, не заплатившая гувернантке, раздавленная чередой несчастий, тоже её искала - и не могла найти. Так что не надо обижать тех, кто не может ответить. И просто уходит, вежливо попрощавшись. И не напоминает о случившемся, и не жаждет мести, и не требует жалованье или кулич. Почему-то последствия, когда таких людей обижают, очень печальные. И вряд ли это наказание свыше - хотя и так может быть. Совесть - она именно свыше дана. И даже если человек её не слышит, она его будет наказывать. Даже в виде болезней и потерь.

Так что обижать людей не следует. Пользоваться ими задарма, жалеть кулича кусочек, издеваться - не стоит, точно говорю. Именно добрых людей нельзя обижать. Которые не могут ответить - за них может ответить кто-то другой... Невидимый и сильный.

Показать полностью…

Напоминание :
У тебя есть то, чего нет больше ни у кого. Твой голос, твой ум, твоя история, твое видение. Поэтому пиши, рисуй, строй, играй, танцуй, люби, живи так, как можешь лишь ты!

Это первый страж, с которым мы встречаемся перед решением шагнуть за грань привычного и понятного. Любое действие во внешнем мире - это заявление о себе и позволение себе быть. Проявление - это серьезный шаг. Это смерть молчания, в котором мы пока что любые: неопределенные, необозначенные, бесформенные, бестелесные. Несуществующие... И в этом может быть легко. Во всяком случае, это кажется безопаснее. Когда мы начинаем проявляться, мы обретаем очертания, границы, тело - к нам становится возможно прикоснуться. И, конечно, мы наверняка не знаем, как к нашему воплощению отнесутся другие. И уже на подступах к чему-то новому мы обретаем пространство для исследования: - Чего мы ожидаем от нового? - Насколько оно вызывает интерес и влечет или, наоборот, кажется зловещим и отпугивает? - Как нас воспримут другие люди? - И что произойдет дальше?... • Это "пугало" может стать нашим очередным препятствием к изменениям, либо превосходной возможностью узнать о себе что-то новое. Ведь именно это: живое, уязвимое, трепещущее внутри, волнующее сердце - это и есть мы. Это то, что мы действительно чувствуем и ощущаем сейчас. И нам важно найти такое место, где бы мы могли быть теми, кто мы есть сейчас. Без необходимости "подгонять" себя под некий требуемый шаблон на скорую руку или срочно меняться - но для начала научиться слышать, видеть и принимать себя в том, что есть. • Почему же так страшно? Возможно, мы ожидаем, будто новые: место, дело, занятие, люди станут для нас привычными: клеткой, пыточной, комнатой допроса, залом суда, школьной доской или кабинетом директора?... Вдруг нас будут принуждать или оценивать, осуждать, смеяться, обесценивать? • Правда в том, что, куда бы мы ни пошли, - мы всегда берем с собой себя. И первое, с чем мы встречаемся в новом пространстве, - это со своей внутренней реальностью, спроецированной вовне. Преждевременные выводы и опасения мы часто достаем из своего прошлого опыта - они пытаются нас предостеречь от повтора неприятных ситуаций и вместе с тем не позволяют нам выйти за их пределы. Они сильно мешают получению нового опыта, в том числе более приятного, важного и положительного для нас. Открывающего совершенно новые грани жизни. Освобождающего опыта...

Показать полностью…

БОГ ИЗ БЕЗЫСХОДНОСТИ

Порой вера рождается в ужасе надвигающейся ночи. Когда рассеиваются по ветру последние искры надежды и пропадают в небе воспоминания о недавнем владычестве солнца. Мир теряет узнаваемые черты. Мы начинаем чувствовать дыхание смерти и жизнь предстает перед нами в пугающем обличии. Тогда мы припадаем к земле и обращаем мольбу свою к кому-то, кто сможет усмирить нашу агонию, унять нашу дрожь, объять собой весь ужас и растворить его в себе.

Когда ничто и никто больше не может быть нашим убежищем, а всё, что когда-либо было нашей жизнью - становится пленом, теряет смысл, разочаровывает и обманывает - тогда Высшая Сила по-настоящему входит в нашу жизнь, преодолевая все наши "я знаю, как правильно!", "я же должен...!", "по-другому быть не может!".

Новая жизнь рождается в безысходности. А точнее - в принятии своего бессилия.

Всё вокруг затихает. И если мы позволим быть этой тишине и неизвестности, если мы перестанем пытаться восстанавливать песочный замок, который раз за разом размывается осаждающей его волной, мы освободим в себе силы, которые всё это время питали наши иллюзии.

Иногда, чтобы жить дальше, нам приходится стать кем-то другим.

Наступает время, когда мы больше не властны над своей судьбой. Когда обнаруживаем, что тот, кого мы считали собой, лишь сгусток напряжения, тревожных мыслей, компульсивных действий, навязанных поступков. Отпуская хватку, нас сносит течением, в котором теряется привычная идентичность - и врывается, и охватывает, и увлекает за собой в круговорот событий освободившаяся жизнь.

Важно - отпустить контроль там, где мы оказались бессильны.

То, что останавливает нас, так это вполне оправданный вопрос:
Не является ли путь принятия бессилия путем искушения - неверным путем?

- Как же я могу отпустить, я же должен...

Путь, который нам нужен, никогда не даст нам однозначного ответа. Он будет петлять и будет скрываться за поворотами. Он не даст нам гарантий. Пытаясь слезно выпросить у него обещание - мы просим его помочь нам обмануть самих себя. Мы никогда не можем знать, что будет. Новый путь будет казаться нам отступничеством или даже погибелью.

Что нам остается?

Рано или поздно крик затихает, борьба оказывается оставлена, тело слабеет и отныне мы больше не можем ничего. Ничего из того, что раньше мы считали своим долгом. Мы приходим в тупик.

Из этого "поражения" рождается Бог. Правда, порой совершенно не тот, которого мы ожидали.

Он смеется над тем, что мы считали серьезным. Он равнодушен к тому, над чем мы лили слезы. Его взгляд направлен туда, куда мы никогда не позволяли себе смотреть.

Он — ветер свободы, сквозняк, который мы боимся впустить в свою жизнь. Но именно он сметает всё ветхое и неустойчивое.

Мы можем не понять его, не признать, испугаться и прогнать. И возможно, будем правы.

Принять или нет Бога, рождающегося из безысходности, - это выбор каждого. Порой мы можем нуждаться именно в нем, как в том, кто дарует нам жизнь за пределами наших ограниченных (травмой, опытом, убеждениями...) представлений о ней.
___
Безысходность — это не конец, а начало. Она становится тем порогом, за которым рождается нечто новое, неожиданное, а порой и пугающее. Когда мы отпускаем контроль, когда перестаём цепляться за иллюзии и принимаем своё бессилие, в нашей жизни появляется пространство для чего-то большего.

Бог, рождающийся из безысходности, — это не тот, кого мы ждём. Он не отвечает на наши мольбы так, как мы хотим, не спасает нас привычным образом. Он приходит, чтобы разрушить наши старые представления, чтобы показать, что жизнь — это не то, что мы о ней думали.

Принять его или нет — наш выбор. Но, возможно, именно в этом принятии кроется ключ к настоящей свободе. К жизни, которая не ограничена страхами, травмами и убеждениями. К жизни, которая пугает своей неизвестностью, но в то же время манит своей потенциальностью.

Безысходность — это не тупик. Это дверь. И только от нас зависит, решимся ли мы заглянуть за неё…

Показать полностью…