7 июля 2025
Когда кто-то уходит… раньше времени.
Не всегда слышен хлопок двери. Иногда — только тишина.
И она долго звучит в аналитическом пространстве.
Иногда кто-то уходит внезапно.
Без прощания. Без завершения.
А кто-то делает из этого целое представление, перечисляя
десятки причин, зачем так будет «лучше» — как будто нужно себя убедить.
Кто-то кратко объясняется и предупреждает, чтобы я не ждал его
в наше обычное время.
Как правило, ни один из таких клиентов не может ответить на прямой вопрос:
как нечто, что, по его собственным словам, было
«самым интересным и полезным для меня в жизни»,
вдруг стало неважным — или даже мешающим?
И хотя аналитическое пространство строится как защищённое и выдерживающее,
оно не избавлено от резких сдвигов, сильных чувств, аффектов,
паузы без точки, разыгрываний, уходов без слов.
Как аналитик, в такой ситуации я остаюсь с вопросами.
Иногда — с болью. Иногда — с уважением.
Почти всегда — с молчаливой надеждой,
что в этом уходе было что-то необходимое.
Например — сепарационный жест.
Да, возможно, это отреагирование.
Но я всё равно надеюсь, что оно встроится в привычное поведение клиента:
не как уход без объяснений,
а как зрелое, ассертивное движение.
Это может быть акт автономии —
жест, в котором кто-то говорит миру:
«дальше я должен и могу идти сам».
И всё же — с точки зрения психоанализа —
внезапный разрыв часто выражает движение бессознательного:
его страх, сопротивление, защиту.
Иногда это происходит потому, что что-то,
чему ещё рано быть сказанным,
так и не находит иной формы.
И я, как со-создатель пространства,
тоже не всегда способен сделать его по-настоящему доверительным.
Возможно, я не услышал чего-то важного.
Возможно, напряжение в нашем между стало невыносимым.
А может быть, кто-то просто не поверил,
что его можно «выдержать» в момент стыда или боли.
Если вы — клиент, который время от времени задумывается:
«а не пора ли уйти?»,
спросите об этом как можно раньше —
у своего аналитика и у самого себя.
Этот вопрос сам по себе уже часть анализа.
Я пишу это и для тех, кто ушёл, и для тех, кто остался.
Это удивительно, но я помню почти каждую боль и радость своих клиентов.
Иногда я оправдываю это тем, что у меня пока небольшой опыт.
Но если честно — разбуди меня ночью,
я перескажу почти любую историю жизни, которую держал в своих руках.
Прерывание — не всегда конец, хотим мы этого или нет.
Иногда — это переход.
Иногда — защитный круг.
А иногда — глубокое, невыносимое «прощай»,
за которым стоят утрата, отделение и трансформация.
Клиентка, с которой мы работали всего год — ещё в 2018 году —
до сих пор живёт во мне.
Не каждый день, не каждую неделю —
но, вспоминая её, я понимаю: отношения всё ещё живы.
Это не просто воспоминание. Это — связь.
Иногда я думаю, что прервать и не попрощаться —
это как взять в долг и исчезнуть.
Создать постоянную невидимую нить,
которую невозможно оборвать.
Может быть, эта связь и есть то, в чём так остро нуждается клиент.
И теперь он — навсегда в моей душе.
Если вы — тот, кто однажды исчез,
знайте: ваша тишина тоже говорит.
Она до сих пор звучит во мне.
Она может быть услышана.
И, возможно, понята.
И если вы однажды вернётесь — просто чтобы попрощаться —
я (и другие аналитики) будем всё там же.
И.Е.
Когда внутренний мир становится небезопасным, психика создаёт защитников. Эти внутренние фигуры охраняют душу, но часто сдерживают и саму жизнь. Они спасают нас — но цена за это может быть утрата спонтанности, радости, живости.
Эго похоже на маленького тирана, который обязан демонстрировать правоту своего положения в качестве компенсации за трясину сомнений, на которых возведена его крепость. Теннисон справедливо отмечает: «Поверь: в сомнениях честных больше веры, чем в доброй половине догм». Эхом ему вторит Уилсон Мицнер: «Я уважаю веру. Но именно сомнения дают вам знания». Утверждение, которое нельзя оспорить, в котором не содержится внутренней рефлексии и внутренней критики, является авторитарным, тупым и косным. «Приверженность косным умозаключениям, — считает Гете, — никогда не поможет сбросить оковы человеческой душе». Таким косным умозаключением может быть политическая или религиозная догма, а в повседневной жизни — наше материализованное ощущение Я. Разумеется, сомнениям сопутствует сильный страх, который создает от них множество защит. Человек, который рискует усомниться, рискует усилить свою тревогу. Но риск усиления тревоги указывает на развитие личности, которому препятствует наша ригидная точка зрения. Что хорошего можно сказать о сомнении — настолько хорошего, чтобы его могло воспринять даже невротичное Эго? В действительности можно сказать многое. Сомнения являются необходимым ресурсом для изменений, а следовательно — и для личностного роста. Нет ни одной научной или теологической догмы, в которой бы не содержались зачатки ригидности и деспотизма. Вместе с тем наша психика требует — и ее требование совершенно отличается от желаний Эго, — чтобы мы отказались от всей видимой ясности, которая нас защищает, а значит заставляет сохранить нашу связь с прошлым. Тогда проблемой становятся уже не сомнения, а страх перед изменениями. Любому человеку и группе людей, стремящихся к личностному росту, совершенно необходимо пойти на риск и позволить себе усомниться. Сомнения важны для развития демократии. Заметим, что в некоторых странах существуют очень мощные силы, желающие определения: что значит быть американцем, канадцем, немцем или кем-то еще. Заметим, как под давлением нескольких тревожных людей такие государственные институты, как законодательные собрания, суды и всевозможные социальные службы, сохраняют консервативную систему ценностей и сдерживают действие самых разных сил. Ребенок, сказавший, что на самом деле король голый, никогда не получит социального одобрения. Так и в своей личной жизни, в рамках своей типологии, своего невротического стиля, своих навязчивых повторений, своих ригидных взглядов мы отвергаем противоречие, диалектику и недовольство. Юнг как-то заметил, что индивидуация не спускается сверху, от «царствующего властителя Эго», а исходит от расщепленных энергий — от «маленьких людей», простых крестьян нашего внутреннего царства. Хотя Эго хотелось бы создать единовластие и монотеизм в царстве души, на самом деле человеческая психика политеистична и демократична благодаря множеству расщепленных энергий и комплексов. Расширенное ощущение Я требует от Эго постоянного диалога с этими энергиями, причем этот диалог должен быть открытым и спокойным. У большинства из нас настоящий личностный рост начинается с началом разрушения защитного высокомерия Эго. С разрушением его крепостных стен у нас появляется новый взгляд на жизнь. Таким образом, сомнение, которое поддерживает диалектику ценностей и тем самым сохраняет нашу культуру от влияния застоя и материализации, одновременно придает человеку силы и стимулирует его личностное развитие. Сомнение — это форма изначальной веры. Наша единственная возможность остаться верными таинству таинств — сохранить неоднозначность. Определенность — это враг истины. Истинно верующий человек — это иконоборец, который время от времени должен разрушать старые категории, тем самым освобождая поток творческой энергии. Все понятия, т. е. догмы и операциональная терминология, — это емкости, которые когда-то были наполнены энергией и которые могут превратиться в «энергетическую тюрьму». Именно это имел в виду Уильям Блейк, ощущая лондонскую тоску и жалуясь на «узы, созданные человеческим разумом». Таким ощущением «энергетической тюрьмы» заражен и каждый человек в отдельности, и все общество в целом.
Показать полностью…
Бессознательность подобна вредной пище. Это легкий путь по жизни, но он не дает вам того питания, в котором вы нуждаетесь. Вам не нужно беспокоиться о том, чтобы рассортировывать вещи или что-то вообще обдумывать.
В маленьких дозах это может быть полезно для расслабления, но как образ жизни это ведет к чрезмерной пассивности. Может казаться болезненным думать и рассуждать, но когда вы вносите размышления в ваши повседневные хлопоты, они могут показать вам нужное направление, которое также способно принести вам радость.
Философия жизни начинает вырисовываться тогда, когда вы образовываете свое сердце и взращиваете свою жизнь. Вы читаете, говорите и думаете, вы не просто действуете. Вы размышляете над вашим опытом и выносите из него важные уроки. Возможно вам требуется записать эти уроки в дневник и поговорить о них со своими друзьями.
Душевная беседа – это ценный способ развить в себе более глубокое понимание жизни. Многие люди прошлого использовали письма, написанные вдумчиво и искренне, как способ самообразования. В этих людях их философия жизни родилась в ходе процесса, который Китс назвал «создающим душу», алхимии, которая трансформирует сырой опыт в более глубокую личность и более наполненную жизнь.
