Анатолий Власов
10 апреля 2025
Утро.
Сижу в раздевалке после тренировки, шарю под лавкой – где-то там в окружении чужой обуви спрятались мои жизнеутверждающе-жёлтые кроссовки.
А у нас в раздевалке такие порядки: вещи обычно оставляют в шкафчиках, а обувь внизу – либо под скамейкой, либо засовывают под шкаф. Но есть и посетители, которые убирают обувь в шкаф тоже.
Есть у нас одна такая любительница. Она и свою обувь убирает (на здоровье), и моя ей периодически не даёт покоя (зря).
Вот и сегодня опять говорит мне:
- Вот вы не убираете обувь, а зря! Украдут! Почему вы её оставляете?
- Потому что у меня высокая степень доверия к миру, - отвечаю.
- Подумаешь, доверие! Украдут – будете знать!
Напомню, кругом просто куча обуви стоит. То есть дух места говорит о том, что в принципе, возможны неприятные инциденты, но в целом тут вполне безопасно. Но что такое реальность по сравнению с внутренним нарративом? Плюнуть и растереть.
-Допускаю, могут украсть. Но я знаю, что мне проще заработать на новые кроссовки, чем каждый день переживать по поводу их сохранности.
Я и вправду допускаю, что могут украсть. Более того, у меня дважды (дважды!) тырили йога-штаны в клубах, где я работала как преподаватель.
Но ещё я думаю, что тревога по поводу и без жрёт просто дохрена сил, которые я выбираю направлять на другое. Плохое всё равно случается, но по итогу к нему лучше готов тот, кто не парился по пустякам, чем тот, кто истощился, пока боялся каждого шороха.
Дама (блондинка лет сорока пяти-сорока восьми), однако, не унималась:
- Ох, а вы ведь вводите людей в искушение!
- Их искушение – их ответственность, - бурчу я на автомате.
Ибо одна из заповедей терапевта звучит «Да не возьмешь ты на себя ответственность за чувства и поступки ближнего своего, и не попутай берега ныне и присно и вовеки веков, воображая, будто способен управлять внутренним миром други твоя. Сними корону и проспись, аминь!».
- А вот бог с вас ведь за это может спросить! Ведь сказано в писании о том, чтобы не вводить ближнего в искушение! Бог с вас спросит! Вы искушаете!
«Ох нихуя себе» - сказала я себе, - «в этой картине мира не только люди не заслуживают доверия, но и бог, похоже, так себе персонаж». А вслух ответила цензурно:
- Вы знаете, бог, в которого я верю, не такой придирчивый.
- А откуда вы знаете, какой он?
- Я не знаю. Но ведь и вы не знаете. И никто не знает.
И тут она замолчала.
Я обулась в тишине, вышла из раздевалки и по дороге домой вспоминала Марка Твена.
Точнее, Геккельбери Финна на воспитании у вдовы Дуглас и её сестрицы мисс Уотсон, когда каждая из них пыталась разъяснить ему свою версию священного писания: «Я уж так и рассудил, что есть два бога: с богом вдовы несчастный грешник еще как-нибудь поладит, а уж если попадется в лапы богу мисс Уотсон, тогда спуску не жди. Все это я обдумал и решил, что лучше пойду под начало к богу вдовы, если я ему гожусь, хотя никак не мог понять, на что я ему нужен и какая от меня может быть прибыль, когда я совсем ничего не знаю, и веду себя неважно, и роду самого простого».
Так вот, поскольку я веду себя неважно и не показываю никаких перемен к исправлению, то пойду под начало к богу вдовы – насвистывая, с чашкой кофе в руке и в желтых кроссовках.
Как понять, по косвенные признакам, что у пациента было много насилия в детстве?
1. Слишком много эмпатии. Высокая чувствительность к психоэмоциональному состоянию другого.
2. Внимательность и наблюдательность в социальном контексте.
3. Умение превращать травматичные истории из прошлого в стендап. Рассказывать о жутких событиях с улыбкой.
4. Чрезмерная активность переходящая в трудоголизм. Так называемые, бегство в работу.
5. Быть миротворцем, стараться всех помирить и избегать конфликтов.
6. Трудно говорить "нет!"
7. Быть эффективным в экстремальных ситуациях
Замечали такое?
Если я что-то забыл, можете дополнить
В дверь позвонили. Дракон Василий вздохнул и отложил книжку. На цыпочках подошел к двери и зажмурив один глаз посмотрел в глазок. Перед входом в пещеру стояла девица с тремя чемоданами.
— Кто там? — спросил Василий через дверь.
— Тёмный лес, поляна имени Визериона, пещера восемь?
— Да...
— Открывай, я приехала.
— А вы, простите, кто?
Девица нахмурилась и топнула ножкой.
— Как это кто? Я принцесса!
— Ну и что? Ко мне зачем звоните? Я никого не жду.
— Не ждет он, подумаешь. А я взяла и приехала.
— Нет-нет, вы наверняка ошиблись...
— Открывай, ящер! Дракон обязан красть принцесс.
— Во-первых, я никому ничего не обязан. А во-вторых, если красть, то самостоятельно...
— А я феминистка, понял? Чтобы я позволила тупому ящеру себя воровать? Если захотела, сама могу приехать.
— Вы ошиблись, я не собирался ничего такого.
— Открывай, я сказала! Тебя не спрашивают, собирался или нет. Как сильная и независимая принцесса, я сама решаю кто и когда меня похищает.
Василий повернул замок еще на два оборота, задвинул щеколду, закрыл цепочку и подпер дверь шваброй.
— Простите. У меня аллергия на особ королевской крови.
— А ну, быстро открыл, я сказала!
Дракон схватился за ручку двери и уперся лапами.
— Ни за что!
За дверью стихло. Василий осторожно посмотрел в глазок. Принцесса подхватила чемоданы и подошла к соседней двери. Нажала на кнопку звонка.
— Тёмный лес, поляна имени Визериона, пещера девять?
— Да, да. Доставка суши?
Сосед, минотавр Пашка, неосторожно открыл дверь. Послышался удар, женские крики «ну хоть кто-то», «почему в пещере не прибрано» и «где золото, я тебя спрашиваю».
Через тонкие стены пещеры Василию было слышно, как принцесса наводит порядки в квартире минотавра.
— Прости, дружище, — вздохнул дракон и бросился собирать вещи.
Нужно было срочно переезжать: если рядом поселилась принцесса, скоро от рыцарей, сестер, подружек и родственников, на тихой полянке будет не протолкнуться. Особенно Василий опасался, что требовать похитить себя будет какой-нибудь особо толерантный рыцарь. А такого, тонкая душевная организация дракона вынести не могла.
