Психология

Почему люди не ценят друг друга, кoгда они рядом, у меня нет ответа на этот вопрос. Вот сегодня человек есть. Он рядом. Он доступен. Он хочет тебя видеть, быть с тобой, говорить с тобой. Сегодня у него есть для тебя время. У него есть для тебя настроение. У него есть для тебя тепло. А завтра его может и не быть. Люди смертны. Инoгда люди просто уходят. Уходят от… Или уходят к… Иногда люди просто устают ждать. Иногда обстоятельства вынуждают уехать. Иногда случается забoлеть. А иногда, как говорится, от тюрьмы и от чумы не зарекайся. Иногда наваливается завал на работе. А иногда еще кто-то важный в срочном порядке требует времени и внимания. Да мало ли что… Сегодня есть, завтра нет… Так почему, если ты можешь написать: «Привет», — ты молчишь? Почему, если ты можешь взять трубку и позвонить, ты не делаешь этого? Почему, если ты можешь быть рядом, ты предпочитаешь быть один? Еще сoвсем недавно, каких-то 50−100 лет назад, чтобы получить письмо, требовалось долго ждать. Письмо передвигалось неделями, если не месяцами. Стoлько же времени требовалось, чтобы дошел ответ. Сегодня, чтобы получить письмо, требуется секунда. И еще секунда, чтобы отправить ответ. Но люди молчат. Не пишут. И не отвечают. Час, день, неделю, иногда никогда. Еще совсем недавно, чтoбы услышать родной голос, требовалось приехать. И ехать было тоже долго, утомительно и тяжело. Сейчас, чтобы услышать голос, точно также требуется всего лишь секунда. Но телефон лежит. А драгоценные секунды проходят в молчании и одиночестве. Еще недавно, чтобы увидеть человека, живущего на расстоянии противоположных районов современного мегаполиса, нужно было день идти пешком. Сейчас это 30 минут на авто. Но человек остается дома. Одна из многих нелепостей современных сайтов знакомств: в требованиях к избраннику/избраннице указывается прoживание в том же районе, а проживание в соседнем рассматривается как непреодолимое препятствие для встреч. Еще недавно, если двое оказывались на большом расстоянии друг от друга, чтобы увидеть человека, требовались годы пути. Или же это означало — никогда… Сейчас — это несколько часов на самолете. Но человек «не может» выкроить неделю времени из своего «такого плотного» графика. Или не может «вырвать» из своего бюджета несколько тысяч на билет. И остается там, где был. Остается в oдиночестве. Лишает себя встречи с тем, кто пока еще есть. Пока еще ждет. Пока еще доступен. В жизни каждого человека может настать момент, когда ты будешь все готов отдать, только бы иметь возможность сказать хоть слово, просто услышать голос, просто увидеть, просто протянуть руку, просто побыть рядом и помолчать, но это разобьется о невозможность. Челoвечество расплодилось. У живущих в городах практически неограниченный выбор женихов и невест. Но все большее количество людей просыпается по утрам в одиночку, в одиночку варит и пьет свой кофе, а по вечерам придумывает дела, чтобы подольше не идти домой. Закидывают вещи в стиральную машинку и поддерживают порядок, который, в oбщем-то, никто не нарушает. Поскольку — некому. В пользу чего делает свой выбор человек, когда выбирает не писать, не звонить, не видеть, не приходить? В пользу своей гордыни? В пользу самодостаточности? В пользу своего удобства и комфорта? В пользу очередной кучки денег? В пользу своей безопасности? В пользу своей самозащиты? Так почему люди не ценят друг друга, когда они рядом? У меня нет ответа на этот вoпрос. У Вас есть?

Пока нет комментариев

Оставь в покое тех, кому НЕ НАДО...


Не мести ради. Ради здравого смысла.
Если человеку не надо тебя видеть, слышать, вести с тобой диалог, обмениваться мнением, участвовать в общих проектах, так или иначе проявляться, испытывать к тебе ответный интерес и далее по списку всё остальное, из чего складываются полноценные человеческие отношения, то вот, собственно, и ответ.
Причём, НЕ НАДО можно и не озвучивать - оно очевидно отсутствием человека.
Можно заняться любительской созависимой драматургией и сочинить себе в утешение много красивых ответов на тему, что ему, на самом деле, НАДО, просто он не может, просто у него такие обстоятельства, просто к нему нужно отыскать другой подход, просто он ещё не готов, просто надо подождать, просто надо его спасти, просто надо что-то изменить в себе, просто надо предложить по-другому...но к чему она, эта драматургия, если только кто-то один прыгает в ней воробьём, а другой в это время живёт абсолютно иной жизнью?
Можно предложить и можно оставить дверь открытой на какое-то время. Будет НАДО - откликнется, а ты решишь, остался ли отклик у тебя.
Всё остальное - оккупация, которая несправедлива и в которой даже лучший результат - это захват трофея или жалкое прозябание на обочине чужой жизни.
Не взаимодействие.
Понимаете, только наличие глубокой внутренней поломки заставляет думать иначе и верить в то, что взаимность можно выждать или выпросить.
А ещё - нестерпимая боль внутри, которая не хочет смириться с тем, что НЕ НАДО может быть даже маме...даже собственному взрослому ребёнку...даже тому, для кого ты готов отдать всё.
Но так случается.
Оставь в покое тех, кому НЕ НАДО. И будь честен там, где НЕ НАДО тебе...

Пока нет комментариев

...Что, если всё, чего мне хочется, — это тихая, медленная, простая жизнь? Что, если я счастливее всего в пространстве, где живёт тишина? Что, если я довольно заурядный человек и хочу жить в мире с этим знанием о себе?
Мир — такое шумное место! Вокруг громко разглагольствуют о том, как суетиться, добиваться, становиться лучше, зарабатывать, покупать, побеждать и хотеть большего. Большего и лучшего. Пожертвуйте сном ради продуктивности. Стремитесь делать всё блестяще. Ваша жизнь должна быть значимой. Делайте нечто масштабное или — до свиданья.
Но что, если мне это не подходит? Что, если это постоянное стремление к совершенству только лишает меня радости и вгоняет в тоску? Истощает. Неужели я, какая есть, живая и несовершенная, — этого мало?
Что, если я в своей взрослой жизни никогда ничего не достигну, кроме того, что буду женой, мамой, сестрой? Но именно мои близкие для меня самое главное в жизни, я люблю их и, если бы передо мной стоял выбор, всякий раз выбирала бы свою семью. Разве этого недостаточно?
Что, если я не хочу писать книгу, или строить большой бизнес, или выступать перед огромной аудиторией?..
Что, если я просто приму своё обычное тело, без кубиков на животе? И приму тот факт, что у меня нет никакого желания качать пресс до появления этих самых кубиков? И мне хорошо от этого: я думаю, что когда буду лежать на смертном одре, никогда не пожалею о том, что была самой собой.
Что, если я приму то, что я довольно посредственная домохозяйка? Я редко вытираю пыль, хотя поддерживаю общий порядок в доме. А иногда прихожу в ужас от того, какой дома наступил бардак. Я часто готовлю, но иногда покупаю пиццу. Я люблю планировать домашнее меню, но не люблю чрезмерную жёсткость и часто нарушаю свои же правила. Я равнодушна к модным дизайнерским решениям. Мой дом скромный, но безопасный.
Что, если мне не подходит бешеный темп жизни современного общества, и я даже не могу начать идти в ногу? Я вижу так много людей, которые, кажется, обладают безграничной энергией и выносливостью, но знаю, что лично мне, чтобы быть здоровой, нужно много одиночества и тишины, большое количество отдыха и — временами — ничем не занятое время. Тогда моё тело, душа и дух здоровы. Разве со мной что-то не так?
Что, если я слишком религиозна для одних и недостаточно духовна для других? Не проповедую другим. Недостаточно дерзновенна для этого. Но при этом я готова делиться глубоко укоренившейся внутри меня верой — тихо и вдумчиво, с теми, с кем у меня глубокие и искренние отношения. А ещё — своими сомнениями и неуверенностью.
Этого должно быть достаточно...
Что если я приму свои слабости и перестану ругать себя за них? Чтобы быть в мире с самой собой, позволяя себе делать то, что мне нужно, и уважать право других делать то же самое. Признать, что всё, чего мне хочется, — это тихая, медленная, простая жизнь. Заурядная жизнь. Красивая, спокойная, нежная жизнь.
Я думаю, этого достаточно...

Пока нет комментариев

СТРАТЕГИЯ "НАЗВАТЬ, ЧТОБЫ УКРОТИТЬ ИЛИ КАК СПРАВЛЯТЬСЯ С СИЛЬНЫМИ ЭМОЦИЯМИ


Малыш упал и ободрал локоть. Дошкольник потерял любимого котенка. Пятиклассника в школе обидел верзила. Когда ребенок переживает болезненные, огорчительные или пугающие моменты, его могут захлестнуть сильные эмоции и физические ощущения, переполняющие правый мозг. Если такое случается, мы как родители должны помочь ему ввести в общую картину левое полушарие, чтобы ребенок начал понимать, что происходит. Один из лучших способов содействовать подобного типа интеграции – помочь ребенку пересказать события, породившие пугающие или болезненные переживания.


Белле, например, было девять лет, когда засоренный унитаз переполнился после того, как она спустила воду, и переживания, которые она испытала, наблюдая, как вода поднимается и начинает литься на пол, привели к тому, что она не хотела (а практически – не могла) после этого спускать воду. Когда отец Беллы, Даг, узнал о технике «назови, чтобы укротить», он сел со своей дочерью и пересказал ей историю, произошедшую с засоренным унитазом. Он дал ей возможность рассказать столько, сколько она смогла, и помог ей дополнить недостающие детали, в том числе о появлении страха нажимать кнопку смыва, который она испытывала с того момента. После многократного пересказа страхи Беллы уменьшились и со временем совсем прошли.


Почему пересказ событий настолько эффективен? По сути, то, что сделал Даг, было помощью его дочери в соединении ее левого и правого мозга, чтобы она могла понять смысл произошедшего. Проговаривая тот момент, когда вода начала переливаться на пол, и рассказывая о том, как она была встревожена и испугана, Белла задействовала оба полушария, которые работали совместно в интегрированной манере. Она задействовала свой левый мозг, упорядочивая подробности происходившего и облекая переживания в слова, а затем включала правый мозг, воспроизводя эмоции, которые испытывала. Таким образом, Даг помог дочери назвать свои страхи и эмоции, и она потом могла укротить их.


В некоторых ситуациях дети могут не пожелать рассказывать нам о произошедшем, когда мы попросим. Следует уважать их желания в отношении того, как и когда говорить, особенно учитывая тот факт, что давление в такой ситуации способно вызвать только протестную реакцию (вспомните ситуации, когда вы сами предпочитаете замкнуться и не чувствуете потребности говорить – заставило ли подталкивание к разговору в таких случаях вас хоть раз заговорить и поделиться своими скрытыми чувствами?). На деле следует мягко поощрять ребенка к разговору, начиная рассказывать историю и предлагая ему дополнить недостающие детали, и если он не проявляет к этому интереса, лучше оставить ему возможность поговорить позже.


Один из лучших способов справиться с эмоциями – пересказ породивших их событий


Ваш ребенок скорее проявит ответную реакцию, если вы будете стратегически подходить к инициированию разговоров такого рода. Прежде всего вы оба должны находиться в хорошем расположении духа. Опытные родители и детские психологи добавят, что лучше всего разговоры с детьми удаются тогда, когда они заняты чем-то другим. Дети гораздо более расположены поговорить и поделиться, когда они что-нибудь строят, играют с карточками или едут в машине, нежели когда вы сидите напротив, смотрите им в лицо и просите быть откровенными. Еще один подход, который вы можете использовать, если ваш ребенок не настроен разговаривать, – это попросить его нарисовать произошедшее или, если он достаточно большой, написать об этом. Когда вы чувствуете, что он не хочет говорить именно с вами, поощряйте его к тому, чтобы он поговорил с кем-нибудь еще – с приятелем, другим взрослым человеком или даже с братом или сестрой, если те способны быть хорошими слушателями.


Если ваш ребенок не настроен разговаривать, можно попросить его нарисовать произошедшее


Родители знают, насколько эффективно рассказывать истории, дабы отвлечь или успокоить ребенка, но обычно не догадываются, что за этой реальной силой стоят научные факты. Правое полушарие нашего мозга обрабатывает наши эмоции и автобиографические воспоминания, но именно наше левое полушарие придает смысл этим чувствам и воспоминаниям. Восстановление после тяжелых переживаний происходит тогда, когда левая сторона работает вместе с правой, пересказывая истории из нашей жизни. Когда дети учатся уделять внимание историям своей жизни и делиться ими, они могут адекватно реагировать на все, начиная от содранного локтя и заканчивая тяжелой утратой или травмой.


Дети часто нуждаются в том, чтобы кто-то помог приложить левый мозг для понимания смысла происходящего, особенно когда они переживают сильные эмоции. Они нуждаются, чтобы кто-то навел порядок в их мыслях и сказал, как называются эти большие и страшные чувства, живущие в правом полушарии, – и тогда они будут знать, что с ними делать. Именно это и происходит, когда пересказываются истории: мы понимаем себя и ситуацию благодаря совместной работе левого и правого полушарий. Для того чтобы рассказать осмысленную историю, левый мозг должен упорядочить ее детали, используя слова и логику. Правый мозг вносит свой вклад в нее, передавая телесные ощущения, чистые эмоции и личные воспоминания, чтобы мы могли видеть полную картину и передать наши переживания. Это научное объяснение того, почему записи и разговоры о тяжелом событии могут играть такую мощную роль в психическом восстановлении. Фактически исследования демонстрируют, что уже само словесное наименование или обозначение того, что мы чувствуем, в буквальном смысле успокаивает активность эмоциональных цепей в правом полушарии мозга.


По этой причине детям всех возрастов важно рассказывать о случившемся, поскольку это помогает им в их попытках понять собственные эмоции и события, происходящие в их жизни. Иногда родители избегают разговоров о неприятных переживаниях, думая, что такие разговоры усилят боль, которую испытывают их дети, или только ухудшат положение. В действительности рассказать историю – это зачастую именно то, что нужно детям, как для того, чтобы понять смысл произошедшего, так и для того, чтобы двинуться в сторону более спокойного отношения к случившемуся (помните сына Марианны, Марко, из истории «Ия ву-ву», рассказанной в Главе 1?). Стремление понять, почему с нами произошли те или иные вещи, настолько сильно, что мозг будет продолжать искать смысл события, пока не достигнет успеха. Мы, родители, можем помочь продвижению этого процесса, пересказывая с детьми историю произошедшего.


Так и поступил Томас с Кэйти, четырехлетней девочкой, которая кричала, что умрет, если отец оставит ее в детском саду. Из того, что удалось узнать, он понял, что мозг его дочери связал вместе несколько событий: быть оставленной в детском саду, рвоту, отсутствие отца и чувство страха. В результате, когда наступало время собираться и идти в детский сад, ее мозг и тело начинали говорить ей: «Плохая идея: детский сад = мне станет плохо = папа ушел = страшно». Если посмотреть с этой точки зрения, то ее нежелание идти в сад вполне оправданно.


Поняв это, Томас использовал свои знания о двух полушариях мозга. Он знал, что у таких маленьких детей, как Кэйти, обычно доминирует правое полушарие и еще не развиты навыки использования логики и слов для выражения собственных чувств. Кэйти испытывала сильные эмоции и была неспособна понять их и ясно выразить. В результате эмоции пересиливали ее. Томас учел, что автобиографическая память связана с правой стороной мозга, и понял, что детали того, как ей стало плохо, запечатлелись в ее памяти и заставляли ее правое полушарие включаться на повышенную передачу.


Когда Томас понял все это, он решил, что должен помочь Кэйти понять смысл ее чувств, используя левое полушарие, то есть внеся логику, расставив события по местам и найдя слова для ее переживаний. Он помог ей рассказать историю, произошедшего в тот день, чтобы Кэйти включила обе стороны своего мозга. Томас сказал ей: «Я знаю, что тебе стало тяжело ходить в детский сад после того, как тебя там вырвало. Давай попробуем вспомнить тот день, когда тебе стало плохо в саду. Сначала мы собирались в детский сад, так? Помнишь, ты хотела надеть свои красные брючки, мы ели вафли с черникой, потом ты почистила зубы? Мы пришли в детский сад, обнялись и попрощались. Ты начала рисовать за столиком для занятий, и я помахал тебе на прощание. А что случилось после того, как я ушел?»


Кэйти ответила, что ей стало плохо. Томас продолжал: «Правильно. Я знаю, что это очень неприятно, так ведь? Но мисс ЛаРусса очень хорошо о тебе позаботилась, и она знала, что тебе нужен папа, поэтому она позвонила мне, и я сразу же приехал. Разве это не здорово, что у тебя такая хорошая воспитательница, которая была с тобой, пока папа не приехал? А что случилось потом? Я позаботился о тебе, и тебе стало лучше». Затем Томас сделал акцент на том, что он приехал сразу и все было в порядке, и убедил Кэйти в том, что всегда окажется рядом, если она будет в нем нуждаться.


Приводя таким образом в порядок эти детали повествования, Томас дал возможность своей дочери начать понимать смысл того, что происходит с ее эмоциями и телом. Затем, напоминая ей о различных моментах пребывания в детском саду, которые ей нравились, он стал помогать ей закреплять новые ассоциации с детским садом, позволявшие воспринимать его как безопасное и интересное место. Они вместе написали и проиллюстрировали «книгу», в которой рассказывалась эта история и были изображены ее любимые места в группе. Как это часто бывает с детьми, Кэйти хотела еще и еще раз почитать свою книгу домашнего изготовления.


Потребовалось не так уж много времени, чтобы ее любовь к детскому саду стала восстанавливаться и переживания больше не имели над ней прежней власти. На деле она узнала о том, что может преодолевать страх при поддержке людей, которые ее любят. По мере того как Кэйти будет расти, ее отец продолжит помогать ей осмысливать ее переживания. Этот процесс пересказа историй превратится для нее в естественный способ преодоления трудных ситуаций, что даст девочке мощный инструмент для того, чтобы справляться с превратностями судьбы, когда она станет взрослой, и далее, на протяжении всей ее жизни.


Даже дети гораздо моложе Кэйти – в возрасте 10–12 месяцев – хорошо реагируют на рассказ историй. Представьте себе, например, малышку, которая упала и разбила коленку. Ее правый мозг, полностью находящийся в текущем моменте и в контакте с ее телом и ее страхом, чувствует боль. В определенном смысле она беспокоится, что боль может никогда не пройти. Когда мать пересказывает ей то, как она упала, облекая ситуацию в слова и приводя в порядок переживания малышки, она помогает своей дочери включать в работу и развивать ее левое полушарие. Объясняя, что произошло – малышка просто упала, – мать помогает ребенку понять, почему ему больно.


Не стоит недооценивать роль историй как мощного средства удержания внимания ребенка. Попробуйте. Даже если ваш ребенок еще мал – вы удивитесь, насколько это может быть полезно, и ему понравится прибегать к вашей помощи в пересказе историй в будущем, когда он будет испытывать боль или страх.


Когда мы обозначаем словами наши пугающие или болезненные переживания – в буквальном смысле называем вещи своими именами, – они часто перестают быть такими уж пугающими и болезненными. Помогая своим детям назвать их боль и страхи, мы помогаем им укрощать их.


из книги "Воспитание с умом. 12 революционных стратегий всестороннего развития мозга вашего ребенка"

Пока нет комментариев