Социальная психология
Сегодня
Мы, скорее всего, пришли сюда для того, чтобы вместе пережить эту выброшенность в непонятный, и местами нестерпимый мир, а не бить друг другу под дых, дожидаясь верности чужой боли в надежде ослабить свою.
Нам точно не удастся до конца понять здесь всё и освоить, разрешить все пришедшие задачи, справиться с каждой волной раз за разом приходящего отчаяния и победить то зло, что имеет нечеловеческую живучесть.
Но тем лучше делиться теплом, даже когда особо неоткуда его взять.
Пить обжигающий чай под холодными сводами нависшей безысходности.
Выслушивать тихие исповеди, просто констатирующие количество пережитого за день.
Дотягиваться ладонями до тех рук, что опустились.
Прощать неуправляемую защитную колючесть, которая забывает отменять себя там, где не надо защищаться.
И просто любить друг друга той обыкновенной любовью, которая держится не на нервных бабочках в забродивших от страсти животах, а на нежности к взаимным ранам.
Когда кто-то из клиентов говорит, что исцелил отношения с матерью или отцом, что тысячу раз рассказывал эту историю на терапии – я слежу за тем, чтобы моя улыбка оставалась тёплой, не становясь ироничной.
Потому что некоторые истории будут с нами до конца и мы будем возвращаться к ним снова и снова, каждый раз с новым расширенным пониманием себя и жизни. Какие-то вещи не улягутся в голове никогда. Но мы продолжим пытаться.
Раз в несколько лет я возвращаюсь к истории с бабушкой и её влиянию на моё взросление. На каждом жизненном этапе мне кажется, что я завершила и переработала эту историю, но я захожу на новый виток и обнаруживаю там её следы. Расту я – растёт и моя способность соприкасаться с какими-то вещами, осмысляя и отпуская их.
Моя терапевт на сессии предлагает мне подобрать метафору для опыта взаимодействия с бабушкой. Я мгновенно вижу картину: бабушка – это бомба, которая взорвалась прямо посреди моей психики. Я вижу собственные осколки и фрагменты, на которые разлетелась моя психика, чувствую себя контуженной и оглушённой.
Попадаю в переживание, что это бесконечно и никогда не закончится. Что мне никогда не собрать то, что она разбила, а её тень будет преследовать меня вечно. Видимо отчаяние и безысходность были на моём лице.
Терапевт смотрит на меня и говорит:
– Да, эта бомба разорвалась прямо посреди вашей психики. Но вы выжили. Можете стоять в эпицентре взрыва, дышать и смотреть. А я буду стоять рядом.
Через пару дней я сильно поранилась об отвержение и буквально разлетелась на куски. Я видела часть, которая хочет причинить боль в ответ. Часть, которая сильнее всего хочет сбежать. Часть, которая напугана и замирает. Много разных фрагментов меня самой, которые проплывали перед глазами и каждый предлагал свои способы обходиться с болью – в итоге лишь усиливая её.
Пару секунд я искала облегчения как загнанный зверёк, которому некуда бежать. И вдруг вспомнила эту сессию и слова моего терапевта. От боли только одно лекарство: оставаться и смотреть. Желательно вместе.
Я снова стояла в эпицентре небольшого взрыва, глядя на свои медленно разлетающиеся части. Но уже была не одна.
