3 июня 2025
Я на почте стою в очереди. Жду, когда на электронном табло зажжётся мой номер, и я смогу в указанном окошечке отправить свои книги с автографом человеку, который их очень ждёт. Атмосфера на почте - ругачая, тяжелая. В каждом окне локальные мини-конфликты. У кого-то потерялась посылка, кто-то грубит сотруднице, и она пытается выстроить границы, но получается, что только подкидывает дров в пекло недовольства, кто-то собирает пазл картонной посылки, она распадается, человек психует и матерится. Повсеместный стресс ощущается физически, он замешан в воздухе и делает этот воздух тягучим, как кисель, и сложным для беспечного дыхания. Был февраль 2020, уже случился в мире эпидемиологический коллапс, страны одна за другой закрывали границы, объявляли карантин, люди понимали, что надвигается беда, которая срикошетит своими последствиями в каждый дом, в каждую семью. Страх прорывался в эфир повышенной концентрацией злости и раздражения. - Где? Где она, я вас спрашиваю??? Месяц жду посылку из соседнего города!!!! - Кто придумал эту бюрократическую дрянь? Как это заполнять? - Как ваша фамилия? Я напишу жалобу! В каждом окошечке бунт. А на самом деле бунт не в окошечках, а внутри. Внутри каждого человека. Просто он не виден невооруженным взглядом, только всполохи его рвутся наружу вот такими вот колючими монологами. Мне хотелось быстрее отправить посылку и уйти. Невыносимо в этом эпицентре полыхающей злости находиться. Я понимаю, что люди такие раздраженные не от счастья и спокойствия за завтрашний день, а от того, что они бьются-бьются за это счастье, а оно так и не наступает. А потом приходит кризис и обнуляет даже тот путь, что уже пройден, как бы возвращает человека на старт. Какая уж тут радость. Вдруг на почту вбегает плачущая девушка и бросается к третьему окошку. Там занято, какой-то мужчина получает посылку, но девушка его будто не замечает: - Вы продали мне пустую коробку! - рыдает она. - Там нет вертолета!!! Я ребенку купила, мы дома открыли, а там пусто! Ребенок рыдает, еле успокоила. Вот он заснул, а я сюда... Поменяйте быстрее, а то он один дома остался, соседка присматривает... У нее в руках коробка из-под игрушечного вертолета. С недавних пор на почте продаются игрушки, на стеллажах прямо в зале стоят грузовички, самолеты, корабли в пластмассовых коробках. Они легкие по весу, видимо, девушка купила вертолет, решив, что он очень легкий, и не осознав, что его в коробке просто нет. Сотрудница в окошечке расстроенно поясняет: - Я не могу просто поменять, простите. У каждой коробки свой штрихкод. Если я поменяю, это я как бы за свой счет куплю вам новый, и вычтут из моей зарплаты, а она и так крошечная... Можно написать заявление... - Какое заявление??? Я за 700 рублей купила у вас пустую коробку, расстроила ребенка, довела до слез, прошу вас вернуть мне игрушку! - девушку трясет от негодования. - Наверное, кто-то из посетителей просто взял и украл игрушку, - сочувственно говорит сотрудница почты. - Стеллажи стоят в зале, в зоне доступа. Надо смотреть камеры... Мне очень жаль, но давайте оформим... - У меня ребенок дома один! Что мы оформим??? - рыдает девушка. - Отдайте вертолет... - Простите, - женщина в окошечке готова помочь, но в рамках своих компетенций. - Мне жаль, что так случилось, что кто-то украл... - Да мне плевать, кто украл! Что мне ребенку сказать??? Получается, что вы не можете обеспечить безопасность, а виноват мой сын? Я одна его ращу, я эти деньги месяц копила, а теперь он остался без игрушки... Девушка - воплощенное отчаяние. Плачет так искренне, будто это она осталась без вертолета. Я чувствую ее материнскую боль каждой клеточкой. Я видела ее пару раз на детских площадках с сыном. Он у нее шаловливый, вихрастый мальчуган, непоседа, как любой мальчишка в 4 годика. Её смысл жизни, ее радость. Она на многое готова ради его улыбки. И вот на деньги, которых, в принципе, нет, на последние, она покупает вертолет. Не просто вертолет, а порцию радости для сына, растянутую во времени. Он будет "летать" с этим вертолетом по квартире и ликовать своим детским восторгом, а она будет греться об его радость и зажигаться об неё, не жалея ни об одном рубле. Но вместо вертолета ее сын получает пустую коробку. Это не честно. Ему четыре года, он пока должен быть защищен от таких жизненных подстав. Ее брак оказался пустой коробкой из-под счастья. На коробке была нарисована счастливая семья и дом - полная чаша. А на деле - внутри пусто. И теперь она одна тянет сына, без помощи и без поддержки, и нет того места, где можно написать заявление на возврат. На возврат потерянного времени и выплаканных слёз. Но сама она взрослая женщина, и взрослым людям такие ситуации посланы для опыта. А малышам? Вот ее сыну за что пустая коробка? Я выхожу из очереди и иду к стеллажу. Туда, где стоят игрушки, машинки. Я ищу вертолет. Такой же, как у нее в руках. - А есть такой же вертолет? - спрашиваю я у женщины в окошечке. - Мне очень надо купить. - Нет, только то, что на витрине... - Девушка, - я обращаюсь к плачущей маме. - А кроме вертолета, что вашему пареньку нравится? Я хочу ему подарить. Вот паровоз. Самолет. Грузовик. Лодка. Что? - Нет, что Вы! - пугается девушка. - Вы здесь причем? - Я не причём. Просто хочу подарить ребенку подарок. Не вам, а вашему сыну. Не отказывайте мне в этом удовольствии. Ну же, смелее, что берем? А то проснется, а мамы нет... - Наверно, самолет, - девушка вытирает слёзы тыльной стороной ладони. - Отлично, можно я без очереди куплю самолёт? - спрашиваю я и мне уступают место у всех (всех!) окошечек! Мужчина с посылкой в третьем окне вдруг спохватился: - А мне тогда грузовик! Давно хотел такой грузовик! Как зовут вашего сына? - Славик. - Я давно хотел вот такой грузовик Славику. - Да что вы, я не могу так...- заплаканная мама недоверчиво крутит головой. - Можете. Как компенсация за то, что вертолет стал самолетом - грузовик в нагрузку. - А мы возьмем тогда поезд, - мама с двумя подростками решительно берет с полки поезд. - А с меня лодка! - говорит женщина в ярком шарфе. - А мне дорого игрушки, я крекеры для Славика возьму, - говорит милая, улыбчивая бабушка... В третье окошечко очередь. Целая очередь людей, которые остаются людьми даже в кризис. В кризис это сложнее. Потому что страшнее за свое завтра. И неизвестно, можешь ли ты позволить себе щедрость. Но смысл щедрости не в кошельке, а в том, что это встроенная функция души. Она не гаснет в беде, а разгорается еще ярче. Через пять минут мама Славика опять рыдает. У нее в руках все виды игрушечного транспорта, крекеры и варенье. Это другие слёзы, какие-то нежные, недоверчивые... Она похожа на маленькую девочку, которой только что вернули счастье. Я представляю, как проснется маленький Славик и увидит это богатство. И ненадолго станет самым счастливым человеком на свете. А, может, надолго. А, может, навсегда. И его мама тоже научится быть счастливой. И поймет, что ее коробка семьи полна любовью до краев! Люди придумали измерять богатство денежными знаками, и очень боятся потерять свои кошельки. Но богатство - оно же так многогранно! Если вам есть кого любить, если вы для кого-то душевный витамин, если сердце ваше полно добротой, если семья рядом, если есть хоть один адресат, кто ждет от вас весточки - вы очень-очень богатый человек, и ни один кризис вам не страшен. Мы проводили заплаканную счастьем маму Славика и снова рассредоточились по залу ждать своей очереди. Но в атмосфере зала что-то неуловимо изменилось. В каждом окошечке люди улыбались друг другу. - Вот и нашлась ваша посылка! - Там внутри конфеты, я сейчас вас угощу... - Спасибо за оперативность... Я стою и улыбаюсь. И не тороплюсь уходить. Я будто купаюсь в человечности, и мне нравится это море. Море, которое живет в каждом из нас, и очень волнуется, когда мы об этом забываем...
Показать полностью…
– Чем бы разбавить эту пресную жизнь?
– Морем. Разбавляй морем, не прогадаешь…
В первом классе учительница задала вопрос: «Что можно успеть за одну минуту?» Мы ушли домой озадаченные, и мнения разделились. Мама сказала, что за это время она сможет пересадить герань, пожарить блин, накрасить глаз и сварить кофе. Папа пообещал забить гол, присесть двадцать раз и съесть блин, который пожарила мама:
– Ну а если серьезно, то за одну минуту можно изменить всю свою жизнь.
Я тогда его не поняла. Фыркнула и вернулась к прописям. Ведь минута – это тьфу. Пустышка.
Сегодня я делала новое упражнения на трицепс. Тренер, длинноногая девушка с бразильской попой, непринужденно сказала: «Ируся, все хорошо, осталась одна минута». Я кивнула, и эта минута показалась мне вечностью, хотя она была такая же, как и предыдущая. Как и вчерашние сто минут, потраченные на просмотр сериала «Дамское счастье».
Еще студенткой я ехала в автобусе и подслушала разговор двух женщин. Одна плакала, а вторая ее утешала:
– Сколько лет прошло после смерти мужа?
Женщина поправила темный платок и покачала головой:
– Восемь, а кажется, что только вчера.
Помню, как моя одноклассница провожала парня в армию. Они прощались на перроне, и он жарко целовал ее коротко остриженную макушку:
– Не переживай! Это всего лишь какой-то год. Пролетит, и глазом не успеешь моргнуть.
Она смотрела на него, как на инопланетянина, и скулила: «Какой еще год, когда каждая минута длиной в километр?»
Чаще всего они уходят незамеченными. Десять минут на перекур, тридцать на болтовню по телефону, пятьдесят на компьютерную игру, сто двадцать на просмотр новостей и пятьсот на социальные сети. Мы профукиваем их, не задумываясь, а потом приближается решающая, даже роковая, и наступает переоценка ценностей. Не хватило кислорода в баллоне, чтобы всплыть, секунды - чтобы извиниться, вдоха - чтобы надышаться впрок и взгляда - чтобы утешиться.
Всего одна минута… 72 удара сердца, 58 взлетевших самолетов и 258 рожденных детей. 10 миллионов выкуренных сигарет и 116 свадеб. 20 вдохов и выдохов и столько же возможностей что-то изменить в своей жизни. Именно сейчас. В эту самую минуту.
И не жить вовсе...или вся жизнь в борьбе за 1 место
В детстве мы с Танькой на полном серьезе хотели поменяться мамами. Я своей так и сказала и получила скандал, растянувшийся на несколько дней.
Мать кричала, что я неблагодарная девчонка и что она руки до костяшек стерла, наводя уют и блеск, а я, видите ли, мечтаю стать дочкой тетки Клавы, у которой пыль по углам уже спрессовалась так, что ее не выметать, отковыривать надо.
- У нее тефтели вкуснее твоих, - ляпнула я и мама разъярилась еще сильнее. Досталось и отцу, ни за что, ни про что. Он только усмехнулся и ушел во двор, в карты резаться, а я осталась на поле битвы одна и много чего выслушала. В тот раз я и поняла, что быть врушкой намного удобнее и безопаснее. Всех учат говорить правду, вот только не предупреждают, что иногда лучше промолчать или даже немного соврать. Маму же я обидела своей правдой! Подумаешь, тефтели у тети Клавы вкуснее были, зато моя мать такие котлеты жарила, не оторвешься от тарелки, пока все не прикончишь, да и чистюля была, это верно. Про пыль она правильно сказала. Тетя Клава смерть, как не любила убирать и Таньку это бесило. Мы потому и думали поменяться, что росли почти подкидышами в своих семьях. Я тоже растяпа и неряха, час собираюсь идти посуду мыть, а уж если меня заставить квартиру убрать, найду миллион причин, чтобы этого не делать. Танька же наоборот, вся в мою мать. Всегда такая аккуратистка, все выглажено, подойти страшно! Даже когда маленькими были, она была единственной, кто возвращался домой в чистой одежде. Не то, что я. Я же тогда и подумала, что моей маме Танька больше подойдет, они одинаковы, а мы с тетей Клавой - засранки - слово грубое, но точное.
Мы с мамой помирились, конечно! Я ее очень любила и любою и ссоры у нас хотя частые бывали, но без яростной злобы. Покричали друг на дружку, поплакали, помирились и забыли. Что поделать, если мама вот такая перфекционистка была и всегда словно соревновалась со всем миром. Если чья-то мама дарила учителю красивый букет, моя старалась подарить еще красивее и так во всем. Она обожала говорить: "А вот я! А вот у меня лучше/чище/больше/красивее/меньше..." и так во всем. И обсуждать очень любила. Вот про это и хочу рассказать. Я после того разговора очень важную вещь поняла и про свою маму и про тетю Клаву и про жизнь. Именно тогда я решила, как буду сама жить.
Дело было в одиннадцатом классе. Выпуск, все на нервах, бегают, суетятся. Еще бы! Столько лет все относительно стабильно со знакомыми проблемами и неприятностями, а тут, как в омут головой, ничего непонятно и страшно. Все боялись: родители, дети. Учителя слегка опасались, но совсем немного, у них-то это рутина, им никуда поступать не надо. Мама пошла к нашей классной домой о чем-то договариваться. Я не помню, почему все вопросы не решили в школе, возможно что-то срочное было, но вот так случилось и мама попала к Елене Ивановне домой. Поговорила, вернулась вся красная, нервная, вижу что-то сказать хочет, но колеблется. Я, как и все девчонки, до секретов сильно любопытна и сразу поняла, что-то интересное мама узнала. Пристала к ней, как наш кот Мурзик пристает в пять утра, чтобы его покормили. Также ходила за ней и канючила, расскажи, да расскажи. Мама держалась с полчаса, а потом не выдержала. Она меня чуть ли не поклясться заставила, что никому не расскажу. У меня от нетерпения даже уши зачесались и глаза заслезились, я предвкушала страшную тайну и сенсацию и даже думать боялась, что же там у Елены Ивановны дома. В школе ведь была обычным человеком! А на самом деле... Я дала честное слово, что буду молчать и никому ничего пересказывать не буду! Мама думала, что если я пообещала, точно никому не разболтаю, я же имела в виду, никому, кроме Таньки. От нее у меня вообще никаких секретов не было, я ей даже рассказала, как мы с Юркой целовались. Не было у нас с ней секретов, совсем. Мама еще немного подумала и наконец выпалила:
- У вашей классной дома такой срач! На люстре комья пыли висят, кошачья шерсть на полу валяется клочьями, вонь кошачья, бегают эти твари по квартире, штук пять их, настоящая старая дева ваша Елена Ивановна, как оказывается!
Я таращилась на маму, не понимая, в чем суть дела. Неприятна, конечно и грязь и вонь, но где такая уж тайна? Я-то ожидала мужа-тирана или мужа-жертву, привязанную к кровати, ожидала ненормальную свекровь или мать, все, что угодно, но пыль и грязь?!
- Мам, так где же тайна? - переспросила я, надеясь, что самое интересное еще впереди.
- Какая тайна? - заорала на меня мать, - то, что ваша классная в грязи живет тебя не удивляет? И чему она вас учит?
- Литературе, - пожала я плечами и это была моя ошибка. Мать, конечно же знала, что преподает Елена Ивановна и мне надо было хоть немного подыграть ей и сказать, что это кошмар кошмарный и как так люди живут и прочее и прочее. Вместо этого я опять сказала не то, чего от меня ожидали и получила подзатыльник. Было не больно, но обидно, я мнила себя взрослой девушкой, до которой можно дотронуться только ласково, что-то подобное я вычитала в одном старом романе, там один из героев говорил, что он поднимает руку на женщину только что бы приласкать, примерно так было написано, я точно не помню.
Я расплакалась и побежала жаловаться Таньке. Тетя Клава как раз мои любимые тефтели готовила и, увидев мое красное лицо, сразу сказала идти умываться, мыть руки и за стол. Она считала, что все проблемы легче решить на полный желудок, говорила, что проблемы от этого не изменятся, но отношение к ним станет другое. Я тогда не сильно ее понимала, для меня весь мир был окрашен в два цвета: черное и белое и я хоть убей не понимала, зачем нужны, к примеру, адвокаты и прокуроры, ведь если человек виновен, есть улики и все такое, то это и так понятно, а если нет, то нет и зачем что-то говорить и кого-то убеждать. Вот и с проблемами также. Я считала, что если они есть, то какая разница, как к ним относиться. Они же существуют и надо что-то делать. Тетя Клава мне все пыталась объяснить, что и делать можно по-разному и нервы поберечь, но я ее не понимала. А потом, вдруг, выяснила, что если хорошенько перекусить, то и сам спокойнее становишься и проблема немного блекнет. Не каждая, естественно. Когда бабушка внезапно заболела, а потом умерла, тут уж хоть весь мир объешь, легче не стало бы. Но это другое, горе не заешь ничем.
Так вот, я умылась и села за стол. Тетя Клава мне сразу три огромные тефтелины положила, сметаной полила и я так ими увлеклась, что и думать забыла про подзатыльник и про то что я взрослая девушка, про все забыла.
- Ты почему ревела? - спросила меня Танька, когда я опустошила тарелку и с трудом удержалась от того, чтобы ее вылизать. Напомнила себе, что я уже взрослая и так делать некрасиво.
- Мать подзатыльник дала, - ответила я, а тетя Клава на меня удивленно посмотрела и поставила передо мной стакан компота. Клубничного, тоже моего любимого.
- Она мне тайну открыла, а я не оценила, - объяснила я.
- Тайну? - Танькины глаза выпучились, еще немного и в тарелку с тефтелями бы вывалились.
- Да, я поклялась, что никому не расскажу, но вам можно, - за тефтели я великодушно решила поделиться секретом и с тетей Клавой. Она была не болтлива, поэтому я не боялась, что пыль Елены Ивановны станет достоянием всего класса.
- ... и бегает штук пять этих самых котов, - закончила я ужасный рассказ и увидела в Танькиных глазах такое отвращение и даже ужас, что поняла наконец-то, что же так возмутило мою мать.
- Возмутительно! - громко и даже немного злобно сказала вдруг тетя Клава. Танька удивленно посмотрела на нее, ведь у них дома идеально чисто было только в Танькиной комнате, а там, где за порядок отвечала тетя Клава, его просто не было.
- Да, мама! Это просто ужасно! - радостно подхватила Танька, видимо надеясь, что от слов мать перейдет к делу и хотя бы пропылесосит.
- Что именно ужасно, Танюша? - одновременно злобно и как-то ласково переспросила тетя Клава.
- Ну, пыль, шерсть. коты вонючие, - немного растерялась Танька.
- Все это мелочи! Другое возмутительно! - сказала тетя Клава и швырнула полотенце на стол.
- Каждый человек живет так, как ему хочется и если это не причиняет неудобств остальным, пусть себе живет, - так сказала тетя Клава, потом подняла глаза к немытому потолку кухни и вздохнула.
- Леночка, детка, твоей маме всегда надо всем доказать, что она лучше других, у нее все силы уходят на это.
Я уже собралась было обидеться за маму и хотела поспорить, но почему-то промолчала. Танька и тетя Клава тоже притихли.
"Доказать, что она лучше других", - повторила я про себя слова тети Клавы. Мама из кожи вон лезла, чтобы ее торты были красивее и вкуснее бабушкиных, она всегда подчеркивала, что банки она моет тщательнее и поэтому ее соленья никогда не взрываются, она всегда гордилась, что ванна у нас белоснежная, словно ее только что поставили, хвасталась. что маникюр делает сама и намного лучше, чем в салоне. Да у нее все силы уходят на то, чтобы быть лучшей! Вдруг осенило меня.
- Ей нравится быть лучшей, - так я и сказала тете Клаве.
- Хорошо! Но зачем это всем постоянно доказывать? Знаете, девочки... - она замолчала, а потом сказала фразу, которая стала моим если не девизом, то жизненным правилом, она сказала:
- Счастливые и довольные жизнью люди никогда никому ничего не доказывают, им это просто не надо, понимаете, девочки? Можно каждый день вылизывать квартиру, если хочется и нравится, можно не отходить от плиты, можно каждый день ходить в парикмахерскую, можно плюнуть на все и уехать путешествовать, можно сиднем сидеть дома и читать книжки. Все можно, но это при том, что вы довольны и счастливы и вокруг вас от этого счастья никому не плохо.
Так сказала тетя Клава, намочила полотенце и старательно стала вытирать пыль с кухонных шкафов, видимо, поняла, что от этой пыли Таньке плохо.
- Я сама вытру, мам, - неожиданно сказала Танька, - ты иди дочитывай Кинга, но учти, папа сегодня собрался тебя пугать, в ванную аккуратно заходи, - сдала Танька отца и начала вытирать пыль.
- Не обижайся на мои слова, - погладила меня по голове тетя Клава, - просто я не люблю сплетни, не надо было твоей маме говорить, что она увидела дома у Елены Ивановны. Мы не знаем о ней ничего, непонятно, что привело ее к этой квартире, пыли и кошкам. Я могу и ошибаться, может быть твоей маме и нравится такая гонка за идеалом...
Я подумала, что мы с папой стараемся бывать дома как можно меньше. Он уходит во двор или к друзьям, я бегу к Таньке и мама все старается сделать наш дом идеалом, самой стать идеалом, только для того, чтобы мы находились там подольше, а нам претит эта суета и мы убегаем, а она старается еще больше и получается замкнутый круг...
- Что мне делать? - спросила я Танькину маму - спокойную, неидеальную женщину, у которой пыль спрессовалась по углам так, что ее надо было отковыривать.
- Думай сама, я не могу тебе этого сказать, просто не знаю, - ответила мне тетя Клава и пошла дочитывать "Сияние". Танька терла кухонные шкафы, я от расстройства съела еще одну тефтельку, поняла, что на полный желудок действительно немного веселее и побрела домой. Просить прощения, мириться, жить и стараться никому никогда ничего не доказывать...
