7 июля 2025
Когда речь заходит о взрослых детях из дисфункциональных семей, кто-нибудь непременно втюхивает тезис, что родители не виноваты и надо обязательно понять-простить-принять для собственного благополучия.
Мысль, как мы все с вами догадываемся, претендующая на сакральную истину.
Я вам даже больше скажу. С экзистенциальной точки зрения, никто ни в чем не виноват, и потому всем надо закрыть ротик, сесть в позу лотоса и познавать бытие в нирване.
Но.
Если оглянуться, никто этого не делает, даже те, кто призывают понять-простить-принять.
К принятию родителей иногда принуждают тотально и безоговорочно. То, что это есть по сути насилие над оппонентом, просветлённые товарищи не видят.
Имею сказать, что принятие не является целью психотерапии и для нормальной жизни необязательно. Никто этот тезис научно не доказал.
Давайте помнить, что психотерапия ремесло не доказательное, а убедительное. Кого что убеждает, у того то и работает.
Итак, про понять-простить-принять.
несколько мыслей в студию на подумать:
Допустим, родители накосячили. Если они накосячили несильно, то само пройдёт, или жизнь подрихтует в случае необходимости.
Если сильно, то само не пройдёт. И степень ущерба будет высока. В этом аспекте мы сталкиваемся с понятием психологическая травма, т.к. родители ребенка травмировали.
Психологическая травма - это как потерять ногу или руку, а не то, что «мне не купили розового пони и я об этом помню». И пони тоже может быть травмой, да, но для этого родителям нужно очень сильно постараться, а не просто отказать.
Травма возникает там, где психических ресурсов на переработку происходящего у человека меньше, чем требуется. Т.е, событие больше, чем человек. Это если очень коротко.
Продолжаем.
Даже если понять почему родители поступали так или иначе, травма не рассосётся, метафорически - потерянную часть тела это вам не вернёт.
И какая разница почему человеку ногу оторвало? Если разница есть, и как-то легче дышится, когда понимаешь, что родитель по-другому не мог, не умел, не знал, то и отлично. Но ногу это не вернёт. Можно всю жизнь потратить на то, чтобы объяснить себе почему так.
А можно попытаться адаптироваться к жизни наилучшим образом. К счастью (или несчастью?), психика не тело, и некоторый функционал, если он был утерян или недоразвит в детстве, можно отрастить; или подобрать в терапии высокофункциональный протез; или научиться жить со своими ограничениями без боли и страха.
Для того, чтобы понимать, как устроена травма или отрасли те или иные ограничения и искажения, придется говорить про родителей. Много. Очень много. Потому что в первом приближении многое выглядит нормальным и вполне адаптивным. Но если эта «нормальность» не делает человека счастливым, то, значит, что-то пошло не так и есть процессы, которые работают на неблагополучие. Распознать эти процессы - задача психотерапии.
Если при этом случится ещё и принятие, то это будет приятный бонус. Но вряд ли само принятие может быть целью.
Кстати, если человеку очень надо заполучить принятие собственных родителей и испытывать благодарность, то есть один безотказный способ. Надо взять свою жизнь и сделать ее такой, какой хочется.
Когда человеку начинает нравиться его жизнь, действительно по-настоящему нравиться, то благодарность к родителям за неё рождается ненасильственно. До тех пор пока собственная жизнь в дровах и слезах, очень многим людям невыносима даже сама мысль о благодарности к родителям, и у них рождаются совсем другие чувства. И это нормально.
Тезис «благополучная жизнь рождает благодарность» совершенно рабочий.
А вот обратное, что «принятие родителей даёт благополучную жизнь», не уверена.
Во всяком случае, я ни разу не наблюдала феномен, чтобы сегодня человек дошёл до принятия и благодарности к родителям, а на завтра проснулся сытым, богатым и в отношениях.
Обратное видела: когда человек отстраивал собственную жизнь наилучшим для себя способом, то претензии к родителям растворялись в понимании и сочувствии, а затем в принятии и благодарности.
Те отношения, которые важно именуют серьёзными, редко когда начинаются именно с серьёзности.
На первом этапе серьёзность вредит на самом деле, потому что пытается по умолчанию насадить то, чего ещё нет, и до чего только предстоит дойти, если повезёт совпасть до взаимного желания продолжить.
Ну а как иначе?
Даже тогда, когда человек, знакомясь, настроен не на мимолётное приятельство с элементами секса, а на создание долгой человеческой истории, семьи, близости, это вовсе не означает, что тот, кого он только что встретил, испытывая необходимый минимум симпатии для свидания, непременно подойдёт ему. Равно как и он ему.
Какую серьёзность он может обещать?
Всё ещё настолько хрупко, зыбко и неопределённо, что грубейшей ошибкой становится попытка начать вести себя так, словно выбор уже завершён, а ты сам назначил себя на главную роль в чужой жизни, в которой тебя вчера ещё не было.
Захватнические линии поведения, в которых люди почти мгновенно начинают претендовать на контроль, на свою вездесущесть, на немедленный доступ во всё самое личное, чаще всего обусловлены плохо переносимым, затянувшимся одиночеством, но, увы, именно они и продлевают его до бесконечности...
Ещё больше усугубляет ситуацию та поспешность, где буквально после двух-трёх встреч, пусть и удачных, кто-то начинает патологично наращивать обороты, заменяя естественное узнавание человека на откровенное придумывание, в котором он наделяется теми чертами и возможностями, которыми в реальности не располагает.
От него начинают ждать того, чего он дать не может, ему приносят свои ожидания, свои мечты, свои дефициты, свои мешки с желанным, но не сбывшимся, опять же в разы завышая доступное, и опять же наступая на одни и те же грабли разочарований, горьких обид и поломанных сценариев.
Всё это вполне объяснимо, но так же и нежизнеспособно...
Если в первых чувствах нет лёгкости, храбрости не рассчитывать ни на какие гарантии, не обременять друг друга своими долженствованиями, и - самое главное! - нет искреннего интереса, а есть лишь неистовая потребность перекрыть кем-то своё саднящее одиночество и порешать свои насущные проблемы, едва ли стоит верить, что получится та история, в которой люди по-настоящему согреваются.
Как в песне: не теряйте то, что ещё не начиналось...
Ну, и никуда не денется та магия, которая и определяет, будет что-то, или не будет.
И иногда будет там, где вроде бы всё против, но не будет там, где всё к тому располагает.
6 июля 2025
Нереализованный потенциал кажется беспредельным.
Начиная воплощать задуманное, человек сталкивается с ограничениями - все равно получается не совсем так, как предполагалось, не совсем то, не в полной мере.
Парадокс : каждый шаг навстречу мечте .. от мечты же и отдаляет.
Другое дело, что есть люди, которых это, если волнует, то умеренно, а есть, которых это парализует настолько, что они предпочитают пребывать в состоянии нереализованных возможностей всю жизнь.
Что ж, это тоже выбор.
Я запомнила себя в тот момент. когда мною был сделан выбор - делать что-то по мере возможностей, и благодарить себя за самое мало. Я тогда внезапно ощутила, что мне не стать сразу ВСЕМ - идеальной мамой и женой , именитым кинорежиссером, известным бардом, суперпсихолгом.
Мои ресурсы ограничены - и энергетические, и эмоциональные, и интеллектуальные, и банально - временные.
Помню приступ острого и мгновенного разочарования, и столько же внезапное и резкое облечение: значит можно расслабиться и просто заниматься тем, что мне интересно " здесь и теперь" и что у меня на данный момент получается без лишнего напряжения и самонасилия.
Помню, как из моего лексикона исчезла фраза, которую я обычно любила говорить сама себе "можно было сделать лучше!" Эта фраза меня мучила и не давала возможности похвалить себя вообще ни за что: ведь что не сделай - а оно вечно выходит хуже, чем могло бы.
Я как- будто достроила эту фразу до конца " ...выходит хуже, чем могло бы, но и лучше, чем могло бы , а значит, как вышло так вышло".
Выражение "можно было сделать лучше" надолго исчезло. Но недавно появилось опять.
Теперь оно звучит как "получилось хорошо, и можно будет сделать еще лучше".
Для меня это не самокритика, а самомотивация - есть куда стремиться, а значит скучно не будет!
Насилие – это насилие. Если кто-то использует слова или молчание, чтобы заставить вас чувствовать себя ничего не стоящим и бессильным, то этот человек совершает насилие. Помните эту простую формулу, пишет в своей статье писательница Пег Стрип.
Когда моя мать злилась или была недовольна, она начинала вести себя так, будто меня просто нет. В такие моменты я будто становилась невидимкой, приведением или оконным стеклом. Когда я была маленькой – наверное, мне было 6 или 7 лет – у меня все горело внутри от её свирепого взгляда, я плакала и умоляла её сказать хоть слово, но она молчала. Конечно, всё свое детство я в страхе ходила на цыпочках вокруг неё. Это как быть запертым в наказание на чердаке, но гораздо тоньше и не столь очевидно. Лет до 40 я не понимала, что это такой вид насилия.
Эта женщина не одинока; дети, которые выросли среди вербального и эмоционального насилия часто считают такое поведение нормальным, ошибочно полагая, что так происходит и во всех семьях. Не удивительно, что в обществе много расхождений на тему того, что считать насилием внутри семьи.
И хотя большинство людей готовы признать проблемой физическое насилие – действия, которые оставляют синяки и травмы – тем не менее, многие не понимают, где заканчивается неспособность справиться с собственными эмоциями (например, с раздражением) и начинается насилие над другим человеком.
Однако, не важно – является ли такое поведение сознательной попыткой манипулировать и контролировать другого, или же человек оправдывается, говоря, что «он(а) его спровоцировал(а)» — оба эти варианта являются насилием.
Исследования очень четко демонстрируют: эмоциональное и вербальное насилие в прямом смысле меняют структуру мозга.
Такие дети вырастают во взрослых, которые не доверяют своему восприятию и имеют серьёзные трудности контроля своих эмоций. У них развивается небезопасный стиль привязанности, который отделяет их от собственных чувств (избегающий стиль) или делает их очень уязвимыми и чувствительными к отказам (тревожный стиль).
Поскольку у них есть склонность считать нормой вербальное насилие, они могут находить в отношениях с человеком, который и проявляет к ним это вербальное насилие.
Когда большинство из нас думают о вербальном насилии, мы представляем себе крики и вопли, но правда в том, что самое токсичное насилие – тихое и безмолвное. Перечитайте историю, с которой начинается эта статья и отметьте, что в данном случае орудие насилия – материнское молчание.
Насилие молчанием: как оно разрушает
Леа, 38 лет, написала мне о своем первом браке:
«Я становилась жалким существом, умоляла его сказать мне, что после этой ссоры он всё ещё меня любит, а он не отвечал. Я умоляла ещё сильнее, плакала, а он сидел на диване с каменным лицом. Тогда я начинала извиняться, даже если он начал ссору, а я не сделала ничего плохого. Вот как я боялась, что он уйдет. Я не считала его поведение ни насилием, ни контролем, пока не пошла в свои 35 лет на терапию. Я ведь прожила так 12 лет и не даже не задумывалась, что что-то не так».
История Леи не исключение, не одна она годами считает подобное поведение партнера нормальным. Насилие молчанием легко рационализировать или отрицать: «он просто не хочет говорить», «она просто пытается собраться с мыслями», «он не хочет обидеть меня нарочно» или «может быть я и правда слишком чувствительная, как она и говорит».
Однако дети усваивают не только те сообщения, которые получают в процессе вербального насилия (например, фразы: «зачем я тебя только родила», «ты чудовище», «от тебя одни неприятности» и т.п.), но так же формируют свои ожидания от мира и понимание того, как люди ведут себя в отношениях, из этого самого родительского молчания.
Среди насилия молчанием можно выделить несколько типов: глухая стена, игнорирование, демонстрация презрения и отказ от эмоционального контакта. У всех них одна цель – выставить человека маргиналом, заставить его ужасно себя чувствовать и усилить контроль.
Глухая стена
Этому поведению посвящено достаточно много исследований и у него есть даже своя аббревиатура DM/W (от англ. Demand/Withdraw), потому что оно признано одним из самых токсичных схем взаимоотношений.
Стать глухой стеной – это конец диалога, и это означает что у человека, который его инициировал, опускаются руки. Когда так поступает родитель по отношению к ребенку, он четко демонстрирует этим, что мысли и чувства ребенка не имеют никакой ценности и никого не волнуют. А поскольку потребности ребенка — это любовь и поддержка родителя, то ребенок выучит этот урок как некую «правду» о себе.
Когда так поступает один взрослый с другим, это просто демонстрация власти, которая сообщает: то что ты хочешь, то что ты думаешь, то что ты чувствуешь – в наших отношениях не имеет ни малейшего значения.
Игнорирование или бойкот
Делать вид, что вы не видите и не слышите кого-то особенно чувствительно для детей, особенно если это используется как наказание. Малыш может чувствовать себя покинутым или выброшенным из семьи. Ребенок постарше может испытывать боль отвержения и в то же время глубокий гнев.
Партнеры тоже используют бойкот для унижения и обесценивания, а также для того, чтобы напугать другую сторону, «сбить с ног». Это способ заставить другого чувствовать свою уязвимость, отправить его в эмоциональную ссылку. Делается это для того, чтобы сделать партнера более подконтрольным.
Презрение и насмешки
Смеяться над кем-то, дразнить его тоже может быть инструментом насилия, который обесценивает и унижает, хоть в этом и не участвуют слова. Эти жесты, увы, легко могут не признаваться обидчиком, который будет обвинять вас в излишней чувствительности («ой, какие мы нежные»), придирках («вечно ты придираешься ко всему») или отсутствии чувства юмора («ты что, шуток не понимаешь»).
Не ошибитесь: это насилие. Чтобы обозвать другого дураком и обесценить, не обязательно нужны слова.
Отказ от эмоционального контакта
Это, пожалуй, самая тонкая форма насилия, особенно когда речь идет о ребенке: умышленный отказ давать поддержку, любовь и заботу – то есть все то, что так необходимо для его развития.
Конечно, малыш не понимает чего именно его лишают, но ощущает, как одиночество заполняет пустоту в сердце.
Не намного легче приходится и взрослому партнеру, с которым обращаются подобным образом. Когда вам отказывают в эмоциональных потребностях – это заставляет еще больше в нуждаться в удовлетворении этих потребностей
Отказ от эмоционального контакта — это сильное орудие для тех, кто жаждет власти и контроля.
